Читаем без скачивания Смертоносная чаша [Все дурное ночи] - Елена Сазанович

– Дело, Ник, даже не в изумруде с бриллиантами. Дело в легенде. Тот старый немец рассказал твоему дяде, что эта чаша передавалась в его семье из поколения в поколение. Истинной ее обладательницей была его двоюродная прабабка, красивейшая из красивейших, умнейшая из умнейших, богатейшая из богатейших! Из этой чаши пили вино ее многочисленные любовники.

– Хорошая была женщина. Лучшую посуду – своим любовникам!

Глаза Оксаны вновь блеснули нездоровым огнем, и на ее щеках вспыхнул нездоровый румянец.

– Из этой чаши, Ник… Они пили вино… – Оксана перевела дух. – Вино, в которое эта женщина регулярно добавляла капельки наркотических веществ, благодаря которым человек переставал любить жизнь и желал побыстрее отправиться в мир иной. И любовники ee уходили, оставляя все свои неисчислимые богатства этой женщине, которую обожали. Они появлялись в ее жизни один за другим, по очереди. И по очереди уходили… Изо дня в день она целовала их, ласкала. А потом они пили это вино, и каждый глоток этого напитка становился шагом, приближающим к добровольной смерти. И через определенное время они накладывали на себя руки якобы из-за несчастной любви. И в порыве благородства перед смертью завещали ей все свое состояние. Женщине, безжалостно разбивающей их сердца! Это красиво, правда, Ник? Это был красивый спектакль…

– Ее потом, случайно, не сожгли на костре?

– В том-то и дело, что нет! – Она не уловила моего сарказма, – Это по сей день остается не раскрытым преступлением века! Эту женщину никто не заподозрил! Настолько все было умно придумано! Настолько изящно! Да, она слыла роковой женщиной, имеющей множество воздыхателей. Но не более! Ее можно было осудить с нравственной точки зрения. И все! Ник, она всегда выходила сухой из воды, и за это ей можно поставить памятник! Только умирая, уже будучи глубокой старухой, она призналась во всех своих злодеяниях. Но ее не покарало даже небо! И ее потомки были богаты и счастливы благодаря ей! Ее не покарало даже небо, Ник!

– Ну, насчет неба, это спорный вопрос. Люди, может, и не покарали. А в остальном… – Я пожал плечами. – Нам не дано это узнать при жизни.

– Ах, Ник, оставь! Никогда не поверю, что ты превратился в религиозного фанатика. Эта женщина прожила долгую и счастливую жизнь! И этого вполне достаточно. Вот и я решила прожить долгую и счастливую жизнь. И после этой легенды в моей голове зародилась эта идея.

– Но какую роль в этой драме сыграл мой дядя?

– Если для тебя это так важно, то никак не злодея. Он стал просто жертвой. И все же я никак не ожидала, что он испортит все дело! Я сделала все, чтобы втереться в его доверие. Абсолютно все! Даже сыграла роль влюбленной женщины. Твой дядя тоже безумно влюбился в меня. Но… Как бы на расстоянии. Он ни разу не прикоснулся ко мне, он боготворил меня. Так любят поэты… Я, жестокая, расчетливая женщина, скрасила его одиночество, а ты, честный, порядочный, рубаха-парень, к нему даже ни разу не заехал. Так в чем же правда, Ник?

– Хотя бы в том, что я не убивал его.

– Но и не спасал, Ник. А это почти равно убийству. А я помогла ему, вывела из бездны отчаяния и только потом убила. У меня не было другого выхода, Ник. Эта чаша превратилась в мою навязчивую идею, в заветную мечту. Я должна была обладать ею. И я буду ею обладать! Я приезжала к твоему дяде все выходные. Я ухаживала за ним, скрашивая его однообразные дни. Я надеялась, что эту вещь он обязательно мне оставит. Но все вышло не так. Он завещал ее тебе, Ник. Это был настоящий удар! Я не могла изменить его решения. К каким только уловкам я не прибегала! Но все напрасно! Он был непоколебим. А однажды признался, что плохо себя чувствует, что ощущает скорый конец – следует подумать о завещании. Он был благодарен мне и завещал этот дом. Но своему племянничку, которого долгое время не видел, он завещал эту бесценную вещь!

– Зов крови, Оксана.

– Плевала я на вашу кровь! Это был вызов сумасшедшего. Я видела это завещание. Он написал его собственной рукой. И передал этому Глебову, своему соседу. И право получить эту вещь с тех пор имел только ты. И только после твоей смерти – твоя жена. И тогда… Тогда я решила, что обязательно стану ею. Но до этого… До этого еще много всего произошло, Ник. До этого я надеялась, что он изменит свое завещание, и не торопилась его убивать. К тому же у меня уже зрела идея создания «КОСА». Подобные клубы уже существуют за границей. И я решила эту идею подбросить одному человеку из верхов власти. У него когда-то жена кончила жизнь самоубийством, вот он и согласился. Фактически он и является основателем клуба смертников. Я же всегда оставалась в тени.

– Это отец Стаса Борщевского?

Оксана кивнула.

– Именно он. А потом все потекло как по маслу. Клуб был создан на законных основаниях. Многие вещи не входили в мою компетенцию, и реальным директором «КОСА» стал Толмачевский – мой старинный приятель, любитель роскоши и всякой дешевой мишуры. Его легко было купить. Но и Толмачевский знал далеко не все. Всю подноготную деятельности «КОСА» я не собиралась ему раскрывать. И это очень важно. Главное было действовать в одиночку. Я сама должна была вершить дела. Одиночке всегда легче выиграть. Поэтому Толмачевский был в курсе незначительных махинаций. Хотя, безусловно, догадывался о большем. Но он слишком любил деньги! А я ему давала столько денег, что он и не пытался вникнуть в подробности, на все закрывая глаза.

Я сама организовала поставки вина с особыми наркотическими веществами из-за границы. Через своих западных, тоже многочисленных приятелей. Эти наркотики действительно редки. И экспертизы с ними нигде не проводилось. Толмачевский догадывался, что с «Реквиемом ночи» не все в порядке. Впрочем, я этого особенно и не скрывала. Я сочинила сказку, что подобное вино практикуется во всех подобных клубах на Западе – в целях безболезненного ухода из жизни людей, которым уже ничем нельзя помочь. Толмачевский с радостью поверил в мою сказку.

Но самым гениальным в моем плане было другое, и ни одна страна мира не проводила похожего эксперимента. Я сама придумала, что только творческие люди могут являться членами «КОСА». Только творческих профессий! Их сознанием легче всего манипулировать. Их психику легче всего настроить на нужный лад. Их мозгом легче всего управлять, подчинять своим идеям. Но существовало и другое. Как правило, именно у творческих людей могли быть редкие антикварные вещи. Большинство из них – выходцы из знатных фамилий, их предки были не так уж просты, и они дорожили семейными реликвиями. Мой расчет оказался верным. Я подолгу беседовала с ними, вызнавая детали их родословной. И обязательно заводила разговор о семейных реликвиях, только после этого отправляя в «КОСА» и делая на них ставку.

Конечно, в клубе было и много подставных уток, абсолютно не нужных для меня интеллигентиков. Но в итоге они тоже годились. Для отвода глаз. В качестве положительных показателей деятельности клуба. Нужных же людей мы особенно лелеяли. Именно им подавалось вино «Реквием ночи». Проходили недели, прежде чем они достигали определенного состояния. И потом я лично беседовала с ними в кабинете Толмачевского. Это был кульминационный момент. А именно – завещание.

Здесь была необходима тонкая игра, очень тонкая. И я справлялась! Люди были уже настолько подавлены, опустошены, настолько верили в единственный выход из тупика – смерть, что ими было не так уж трудно управлять. Они были бесконечно благодарны «КОСА», где провели, по их словам, лучшие дни своей жизни. И я, представавшая перед ними во всем своем великолепии, взявшая на вооружение все свое обаяние, становилась для них как бы уже воплощением мечты. Они искренне верили в иной, лучший мир. Тогда я взяла на себя функции священника, душеспасителя, если хочешь – самого Господа Бога…

Слова Оксаны были ужасными, невероятными, и я не мог смириться с этой чудовищной философией. Моя жена стала для меня воплощением дьявольских сил! Я уже искренне ненавидел ее и непроизвольно сжал кулаки – она не заметила. Она вообще ничего не замечала, кроме себя! Кроме своего сумасшедшего, дьявольского «Я».

– И так могло продолжаться долгие годы, Ник! Как и у той австрийки, обладательницы изумрудной чаши…

– Нет, Оксана. Это не могло продолжаться долго. Не могло. Когда-нибудь этому все равно наступил бы конец!

– Нет! – яростно вскрикнула она. – Нет и нет! У мечты не бывает конца! Это как сладостный наркотик, когда уже невозможно остановиться! Но, возможно… Возможно, я бы остановила себя, если бы в моих руках оказалась эта чаша. Эта зеленая сочная трава, в которой запутались алмазные звезды… Но мне помешал этот бестолковый мальчишка. Этот бесконечный романтик. Этот… – Она запнулась, не находя слов.

И я пришел ей на помощь:

– Стас Борщевский. Он вычислил тебя, Оксана?

– О нет! Он был слишком слаб для этого. Но, в общем, он мог помешать моим действиям, потому что многое мог рассказать тебе, а это означало бы мой полный конец. Крах самой дорогой мечты!